Злая тревога
Здравствуйте, Тамара Ивановна. Святые в церкви, конечно, есть. И не только на иконах. Но все-таки, и тут вы правы, в храмах в основном люди. И приходят они в храм, чтобы решать вопросы не материального порядка, а проблемы духовной жизни. И без исповеди сделать это невозможно. Вот что писал о человеке философ и богослов Владимир Соловьев: "В глубине нашего существа, в самой основе нашей души, иногда для нас вполне несознаваемо таится и скрыто действует сила первородного греха - сила темная, безумная и злая. Это и есть та самая сила, которая отделяет нас от всего и от всех, замыкает нас в самих себе, делает непроницаемыми; она есть сила бессмысленная и начало всякого безумия, ибо, отделяя нас от всего, она разрывает для нас всякую связь с миром Божиим..."

То есть в человеке есть некая поврежденность его природы, она свойственна каждому из нас, только чаще всего мы об этом не задумываемся. Работа, в которой Соловьев исследует природу человека, так и называется: "Духовные основы жизни". Вообще Владимир Соловьев, сын знаменитого историка, был личностью потрясающей: мыслитель масштаба Ломоносова, не просто блестяще образованный - изучал естественные науки, переводил Платона и Библию, глубоко чувствовал творчество Пушкина и Достоевского, досконально знал философию, - он и сам был философом с удивительной силой прозрения. Наконец, Соловьев был поэтом. Эта универсальность и позволила ему так точно охватить самую суть человека. Поэтому нам с вами, Тамара Ивановна, стоит прислушаться к его словам.

Но философия не единственный путь постижения того, что происходит в глубинах сердца человеческого. Не менее интересны для нас свидетельства тех, для кого внимательное, зоркое вглядывание в свое сердце - норма жизни, а покаяние - обязательное состояние души. Я имею в виду духовенство, и в этом смысле их дневники для нас бесценны. Давайте вчитаемся в один из них - в дневник протоиерея Иоанна.

Итак, в чем же каются сами священники? "Как я поврежден грехом! - восклицает отец Иоанн. - Что-нибудь худое, злое, нечистое тотчас мыслится и чувствуется в сердце, а доброе, хорошее, чистое, святое часто только мыслится и говорится, а не чувствуется... Жизнь моя есть не иное что, как смена падений одних другими".

"Ежедневно я бываю в руце двух существ, - читаем дальше, - Одного, имущего державу жизни - Бога моего, и другого, имущаго державу смерти - диавола , врага Бога моего и моего собственного: попеременно я бываю рабом то Того, то этого".

А вот и по-научному точное описание состояния души, оказавшейся во власти врага рода человеческого: "Когда диавол в нашем сердце, тогда необыкновенная, убивающая тяжесть и огонь в груди и сердце; душа чрезвычайно стесняется и помрачается; все ее раздражает; ко всякому доброму делу чувствует отвращение; слова и поступки других в отношении к себе криво толкует и видит в них злоумышление против себя... и потому чувствует к ним глубокую, убийственную ненависть, ярится и порывается к мщению... Бывают дни, когда злой дух меня тревожит".

Удивительно, как это признание священника перекликается со строчками Александра Сергеевича из хрестоматийного "Демона". Помните, это когда Пушкин пишет о "каком-то злобном гении", который "тоской внезапной осеня... стал тайно навещать" поэта. Такие совпадения, конечно, не случайны - они результат общей природы людей.

Наблюдая за сердцем
Но вернемся к дневнику. Вот еще одна, неожиданно строгая самооценка: "... я часто склоняюсь к злу и творю зло вместо предлежащего мне добра. Я часто противлюсь Ему, Его законам. Я часто маловер, невер, самолюбец, гордец, презритель других, завистник, скупец, любостяжатель, сребролюбец, плотоугодник, угождая всячески грешной своей плоти, честолюбец, нетерпелив, раздражителен, ленив, не делаю или делаю очень мало добрых дел, и то больше по стечению обстоятельств, чем по свободному расположению и влечению сердца..."

Давайте еще раз внимательно вчитаемся в этот нерадостный список, и я думаю, Тамара Ивановна, если мы не найдем в себе хотя бы части перечисленных в нем несимпатичных качеств, то это вовсе не от нашей святости. Скорее, от невнимания к своему сердцу.

Кстати, а почему мы чаще всего не способны разглядеть свои же грехи? Потому что "...свойство самого греха - держать человека в плену... Как глубоко грех пускает в сердце грешника и во всем существе его корни свои, как он дает грешнику свое зрение, которое видит вещи совсем иначе, чем как они есть... представляясь ему в каком-то обаятельном виде. Потому мы видим, что грешники весьма часто и не думают о своем обращении и не считают себя великими грешниками, потому что самолюбие и гордость ослепляют им глаза; если же почитают себя грешниками, то предаются адскому отчаянию, которое разливает глубокий мрак в их уме и ожесточает их сердце. Если бы не благодать Божия, кто бы из грешников обратился к Богу, так как свойство греха - омрачать нас, связывать нас по рукам и по ногам".

Этот вывод - результат наблюдений за собственным сердцем: "Что говорит мне опыт, когда я бываю в плену греха? - продолжает отец Иоанн. - Я целый день иногда только мучаюсь и не могу обратиться всем сердцем <к Богу >, потому что грех ожесточает меня, делая для меня недоступным Божие помилование: я горю в огне и добровольно остаюсь в нем, потому что грех связал мне силы и я - как закованный в цепи внутренно - не могу обратиться к Богу, пока Бог, видя мое бессилие и мое смирение, и мои слезы, не умилосердится надо мною и не пошлет мне благодать Свою!"

Вот эти строчки признания - самое большое открытие, которое я, Тамара Ивановна, сделала за последнее время. Думаю, и вы разделите со мной мои чувства, когда осознаете, что все эти слова принадлежат величайшему святому России, уже при жизни прославленному даром чудотворения, святому праведному Иоанну Кронштадтскому - под таким именем заслужил всенародную славу протоиерей Иоанн Ильич Сергиев. Ну разве неудивительно, что все эти предельно честные до беспощадности слова покаяния принадлежат тому, чья святость достигла таких степеней, что по его молитве исцелялись люди, просто приславшие телеграммы с просьбой о помощи!..

Стоим или падаем?
Итак, прислушаемся к словам святого. Почему же так важно для нас покаяние? "Страшная истина, - пишет отец Иоанн. - Нераскаянные грешники после смерти теряют всякую возможность измениться к лучшему и, значит, неизменно остаются преданными вечным мучениям (грех не может не мучить)". Почему? Потому что "... время и место для действия благодати только здесь: после смерти - только молитвы Церкви и то на раскаянных грешников могут действовать, на тех, у которых есть приемлемость в душах, свет добрых дел, унесенный ими из этой жизни, к которому может привиться благодать Божия или благодатные молитвы Церкви. Нераскаянные грешники - несомненные сыны погибели".

И, наконец, последнее "извлечение" из дневника батюшки Иоанна, дневника более известного под названием "Моя жизнь во Христе". Вчитайтесь, какая красота и правда звучит в этих словах: "Как удобно и скоро может спасать нас Господь! Мгновенно, неожиданно, неприметно. Часто днем я бывал великим грешником, а вечером после молитвы отходил на покой оправданным и паче снега убеленным благодатью Святого Духа, с глубочайшим миром и услаждением на сердце! Как легко Господу спасти нас и в вечер нашей жизни, при закате дней наших!

О, спаси, спаси, спаси меня, преблагий Господи, приими мя во царствие Твое Небесное! Все возможно Тебе. Своему Господеви стоим или падаем, станем же: силен бо есть Бог поставити нас [ср. Рим. 14, 4]". То есть: "Перед своим Господом стоим или падаем. Встанем же, ибо силен Бог восставить нас".

Адрес: ул. Правды, д. 24, Москва, 125993, Редакция "Российской газеты".

Адрес электронной почты Марии Городовой:

pisma-maria@mail.ru

Добавлено (05.07.2010, 09:06)
---------------------------------------------
Можно ли жить в мире и не быть ему рабом? Мария Городова
"Российская газета"

Безудержное стремление к успеху чаще всего заканчивается полным крахом.
Успех, слава, власть - соблазнительные и очень призрачные манки нашего мира. Почему для человека так губительно безраздельно отдаваться служению им?

"Здравствуйте, Мария! Мою дочку сняли с эфира. Сняли жестоко, сняли оскорбительно, сняли подло.

И пошло с тех пор у моей красавицы дочки в жизни все наперекосяк. Сутки напролет она, всегда такая энергичная, спортивная, лежит на кровати и смотрит в стенку, даже Светину дочку Ирочку я хожу забирать из школы сама - "не хочу никого видеть". И так почти полгода! Подружки первое время еще звонили, пытались ее куда-то вытащить, но Света никуда не шла, и от нее отстали. И сказать ей ничего нельзя - раздражительная стала. Я ей: "Светочка, может, замуж тебе пора?" А она: "Мне не замуж, мне в дурку самое время!" А то вот включила телевизор, чуть посмотрела и вдруг как швырнет в него пепельницей - хорошо еще ничего не побила.

Недавно вдруг вроде загорелась - решила частную школу дикторов и журналистов открыть. Я обрадовалась, хоть тосковать перестала, ожила, стала знакомым звонить, искать помещение, спонсоров. Устроила презентацию, нагнала туда журналистов, ночь перед ней не спала, волновалась. А кончилось все хуже некуда. На презентацию зашел председатель телерадиокомитета, а дочка моя возьми да и назови его при всех подонком... Боюсь я за нее, Мария, а что делать, не знаю". Кира Ивановна.

КОММЕНТАРИЙ
Здравствуйте, Кира Ивановна! Всемирная организация здравоохранения бьет в набат: уже сегодня от состояния подавленности, тревоги, неспособности радоваться жизни страдают миллионы. В ближайшие годы число пораженных этим недугом будет только расти. Депрессию назвали болезнью цивилизации.

Слава или душа?
Вот парадокс. Мир, утверждающий, что человек может все, что ему все подвластно, легко превращает внешне здоровую особь в безвольное тоскующее существо. Цивилизация, во главу угла ставящая комфорт и наслаждение, делает своего ревностного служителя неспособным эти удовольствия воспринимать. Еще один божок мира - деньги. Погнавшийся за ними рискует потерять не только их: самоубийства в разгар кризиса перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. А еще успех, слава, власть - соблазнительные и очень призрачные манки нашего мира. Почему для человека так губительно безраздельно отдаваться служению им? Чем мы расплачиваемся, когда всех себя, без остатка, устремляем на то, чтобы их достичь? Здоровьем, радостью, самим желанием жить? Душой? Интересно, а можно ли, находясь еще в пределах этого мира, не отдавать себя ему в рабство? Можно. История русской святости и народная память с благоговением хранят имена таких подвижников.

Блаженная Ксения Петербургская почиталась чудотворицей еще при жизни. Само слово "блаженная" означает, что святая прославилась подвигом юродства Христа ради - самым необычным из всех видов святости. Подвиг юродства Христа ради заключается не просто в добровольном отказе от удобств, комфорта, любых благ цивилизации, это еще и отречение от своего дома, от любой собственности, вплоть до одежды, и даже от постоянных человеческих отношений, то есть от всего того, что привязывает человека к миру земному. Но и это не все. Трудно даже представить, что человек может добровольно отречься от разума - той его части, которая отвечает за житейское благополучие. Юродство Христа ради предполагает полное пренебрежение им. Не личное счастье, не здоровье, не материальное благополучие - Царствие Небесное становится центром устремления человека, а значит, все, что мешает этому, пусть даже и твой разум, уже не имеет цены. Кстати, средоточие всей личности на Боге и есть главное отличие юродивого от всех тех, кто пренебрегает правилами общественной жизни по каким-то иным соображениям. Подвиг юродства требует особенного мужества, ведь человек противопоставляет себя миру и этим вызывает на себя и осуждение, и насмешки, и прямое издевательство. Но терпеливо перенося все, он преодолевает в себе самый главный грех, корень всех грехов - гордыню, победить которую труднее всего.

Прочь из мира
История не сохранила подробности той части жизни Ксении, когда все шло обычно, как у всех: нам неизвестна даже точная дата ее рождения, предположительно это первая треть XVIII века. Мы знаем, что отца ее звали Григорий и что она была замужем за певчим придворного хора Андреем Феодоровичем, полковником. И это все, что известно о жизни святой до того момента, когда у двадцатишестилетней Ксении Григорьевны Петровой внезапно умер муж.

Внезапность смерти означала не просто неожиданность потери, для верующей Ксении удар усиливался еще и тем, что муж отошел в мир иной, не успев исповедоваться и причаститься. Можно только предполагать, что в сердце и сознании овдовевшей Ксении произошел переворот: она почувствовала призрачность земного счастья, недолговечность всего земного вообще. И, осознав это, молодая женщина поступает не просто разумно, но и последовательно - она отвергает весь этот такой непрочный мир и оставшуюся часть своей земной жизни посвящает служению миру иному.

То, что происходило дальше, народная память сохранила во всех подробностях. В день похорон молодая вдова надела на себя одежду мужа и на соболезнования близких отвечала, что Андрей Феодорович не умер, а вот она, Ксения Григорьевна, умерла - это понятно, отныне для мира она мертва. С тех пор она не отзывалась на свое имя и просила называть ее Андреем Феодоровичем. Родные подумали, что от горя у нее помутился рассудок. Их подозрения усилились, когда на следующий день она раздала свои вещи бедным, отнесла все деньги в храм, а дом подарила знакомой, взяв с нее слово, что та будет пускать туда нищих. Все это не могло не показаться странным, и родственники настояли на том, чтобы она прошла медицинское освидетельствование. Однако комиссия пришла к выводу, что Ксения Григорьевна Петрова, вдова двадцати шести лет, психически здорова и вправе распоряжаться своим имуществом сама. Ее не стали задерживать, так началось сорокапятилетнее скитание блаженной Ксении по улицам столицы.

45 лет "безумия"
В обветшалом костюме мужа, в разодранной обуви она с удивительной стойкостью и кротостью переносила все превратности петербургского климата и жизни под открытым небом. Только раз ее видели в гневе, когда жестокость мальчишек, закидывавших ее камнями и комьями грязи, перешла все пределы. Свидетели безобразной сцены, сначала безучастно наблюдавшие за происходящим, были так потрясены видом разгневанной Ксении, что немедленно прекратили издевательства. Больше такого уже не допускали. Полиция не могла не заинтересоваться, где ночует женщина: проследив за ней, увидели, что ночи напролет в любую погоду она проводит в поле в коленопреклоненной молитве.

Блаженная отказывалась брать милостыню вещами, одеждой, день гами, входя в дом, она говорила: "Вся я тут". А если что-то и брала, то только от людей праведных, причем всегда пустяк - пряник, копейку, пуговицу, которые тут же и отдавала. Люди заметили, что удача начинала сопутствовать и тому, у кого Ксения брала, и тому, кому потом это передавалось. Матери знали, что достаточно Ксении просто погладить заболевшего ребенка по головке, как тот вскоре выздоравливал. В молитве святой все это названо "сиянием благодати".

Уже при жизни принадлежавшая другому миру, она обладала и даром предвидения. Как-то горожане обратили внимание на то, что Ксения несколько дней подряд горько плачет: "Кровь, кровь, реки налились кровью, каналы кровавые!" Смысл слов стал ясен три недели спустя, когда поползли слухи о неудачном перевороте и убийстве Шлиссельбургского узника императора Иоанна VI Антоновича.

Это кажется невероятным, но сорок пять лет скиталась по улицам Петербурга блаженная Ксения, как сказано в молитве, "безумием мнимым безумие мира обличившая" и "град Петров всенощным бдением от бед ограждавшая". Кстати, Кира Ивановна, в той же молитве святой блаженной Ксении Петербургской ее называют верной спасительницей "в бездне отчаяния погибающих".

Добавлено (14.07.2010, 10:39)
---------------------------------------------

Волчья стая не позволит себе того, на что способна человечья

Мария Городова
"Российская газета"

В споре волков все решают не зубы, а взгляды.

Человек - "венец творения", лишь пока помнит, что создан "по образу и подобию Божьему". А в своем падшем состоянии может оказаться хуже любого животного.

"Мария, здравствуйте! Мария, знаете ли вы, как стая волков меняет вожака? Яркое и поучительное зрелище для человека. Люди привыкли считать, что волки - безжалостные хищники: действительно, нападая на стадо, они могут перерезать не одно, а сразу несколько животных, волки запасают пищу на случай голода. По-вашему, жестоко? Но что тогда говорить о людях, которые, живя в тепле и не погибая от голода, способны загрызть своего сородича - ради еще бoльших денег, власти или просто из злобы и зависти?

Силой взгляда
Хотел написать "волки гуманней людей", но подумал, что слово "гуманный" происходит от humanus, то есть человечный. Люди присвоили себе даже слово, обозначающее отсутствие эгоизма, порядочность, сострадание к слабому, благородство к побежденному. В свое время я изучал поведение волчьей стаи, даже диплом защитил по зоопсихологии, а потом - так сложилось - жизнь свела меня с людьми, которым до волков было еще расти и расти.

В стае, обитавшей во времена моего студенчества в большом вольере при университете, как и положено, существовала иерархия. Во главе - светло-серый матерый, поджарый зверь, несмотря на возраст, удивительно гибкий и стремительный. Глядя на него, мирно спящего, можно было обмануться, не заметив за ленивой расслабленностью потрясающую силу волка. Но стоило ему настороженно приподняться, как эту силу было уже не скрыть: она сквозила в каждом движении зверя, все в нем было преисполнено ею. Конечно, в стае были волки и покрупнее, и посильней. Но ведь вожаком, по-научному доминантом, в волчьей стае становится не самый сильный, а самый умный, самый опытный и, главное, самый психически устойчивый зверь. Вы удивитесь, но лидерство в стае волки завоевывают не в драке. У псовых все решает психическая сила - а ее демонстрирует взгляд животного, его рык, оскал, поза, то, как он движется. Этот язык понятен даже молодняку. Альфе - так звали вожака, достаточно было одного пристального взгляда внимательных золотисто-желтых глаз, и в стае немедленно воцарялся порядок.

Схватка
Однажды вожак заболел - глаза. Больное животное отвезли к ветеринару, и стая осталась без лидера. Как только вожака увезли, вакантное место занял молодой рыжевато-бурый степной волк, занимавший до того в иерархии стаи второе место. По-видимому, Альфа был действительно мудрым вожаком, потому что до этого часа необузданная жесткость в характере степняка никак не проявлялась - что-то ее блокировало. А может, все дело в том, что власть срывает крышу не только людям. Так или иначе, при новом вожаке характер взаимоотношений в стае круто изменился: любой волк в любой момент мог теперь огрести от нового главаря удар или укус, или все сразу... Но жесткий диктат ничуть не укрепил стаю, наоборот - то там, то тут то и дело вспыхивали свары и драки.

Возвращение лидера в стаю и все, что за этим последовало, я запомнил на всю жизнь.

...Звери - матерый и молодой, бывший вожак и уже успевший попробовать вкус власти нынешний, сходились в полном молчании: поднятые головы, выпрямленные ноги, вздыбленная на холке шерсть. Не доходя друг до друга, волки замерли и начали свой поединок, неотрывно глядя друг другу в глаза. Вдруг, нарушая все неписаные законы стаи, молодой степняк, ощерившись, бросился на матерого. Миг - и его зубы впились в переднюю ногу вожака. Теперь в том, кому достанется лидерство, не было сомнений. И тут произошло нечто такое, после чего я на всю жизнь влюбился в этих умных и благородных животных. В мгновение ока из стаи, до сих пор отстраненно наблюдавшей за поединком, отделились два молодых волка: миг - и один из них вцепился в горло степняку, еще секунда - и второй держал того зубами за мошонку. Степняк сразу же выпустил ногу матерого, но было поздно. Не разжимая зубов, каждый волк чуть отступил назад: они как бы растянули степняка между собой, после чего, угрожающе рыча, замерли. Они не рвали его и не сжимали зубов - просто стояли. Стояли, пока подлец не заскулил, показывая, что сдается. Поверженного зверя сразу отпустили - даже здесь обошлось без крови. Только вот с тех пор он стал в глазах всей стаи явным отщепенцем. Что касается матерого, то тот вернул себе роль вожака.

Изгнанный
Мария, а дальше я хотел расписать вам про то, как, помыкавшись в науке без денег, я подался в Москву. Как встретил там родственника, который предложил возглавить его фирму, к тому моменту загибающуюся. Как работал не за страх, а за совесть, и в конце концов мы поднялись - только за три первых года объем продаж увеличился в десять раз. Как бизнес раскручивался, и тут мой родич решил, что все, достаточно, и меня начали убирать. Сначала просто плетя интриги, а потом, увидев, что так со мной не справиться - подставляя чисто конкретно. Хотел написать про то, что весь коллектив фирмы видел это, но кто-то изображал, что не понимает, что происходит, кто-то решил не влезать - "мол, мое дело маленькое", кто-то надеялся получить свои дивиденды от происходящего. Мне тошно вспоминать, как вели себя люди, с которыми мы были вместе не один год. Так тошно, что и расписывать все это расхотелось.

У меня все нормально - начать жизнь с нуля никогда не поздно. Я "дразнила" - есть такая мужская работа. И хотя у нас в основном молодые ребята - лет до тридцати, я, несмотря на свой полтинник, справляюсь не хуже. А что - мне нравится! Я учу собак кусаться. А их хозяев понимать, что псы - умные и благородные звери, не чета некоторым людям".

Валентин

Здравствуйте, Валентин! Современная зоопсихология доказала, что поведение многих животных в сообществах не просто разумно, но и высокогуманно (используем этот термин, другого не подобрать). Оно направлено на поддержание слабейших: детенышей, больных, старых особей. Это касается не только так симпатичных нам дельфинов, лебедей или лошадей. Крысы в стае, например, никогда не дадут пропасть слабой или старой особи.

При рождении волчат не только у матери, у чужих волчиц стаи начинает выделяться молоко - детеныши не должны гибнуть. Примеров множество. Так что, Библия не права - человек не "венец творенья"? Конечно, "венец" - но только пока помнит, что создан "по образу и подобию Божьему". А вот когда начинает учинять зверства - то есть в своем падшем, греховном состоянии, как выяснилось, может оказаться хуже любого животного.

Адрес электронной почты Марии Городовой:
pisma-maria@mail.ru

Для исповеди необходимо искренне душевное доверие...А чем больше я узнаю внутренний мир священников,их истинное лицо в миру, - тем меньше мне хочется идти на исповедь... " ...а судьи, кто?.."

В письме люди жаловались на недопустимое поведение священника местного прихода. Дескать, как он может исповедовать и отпускать грехи, когда сам ведет не совсем(мягко говоря) праведную жизнь?
На что митрополит ответил: не священник отпускает грехи и не ему исповедуются верующие. Слова и молитвы верующих обращены к Богу и только ему подвластно отпущение грехов. А священник выступает лишь посредником между прихожанином и Богом.

Хотя в общем-то глядя на некоторых наших священнослужителей действительно желание исповедоваться может пропасть...

Приезжал к нам в Украину со своими проповедями...часы на руке стояли немерянного состояния и когда возник вопрос то объяснение тому не помню дословно(найду ,дам ссылку)ну примерно ,что в подарок получил...
а народу рассказывает:

и зачем мне нужен такой посредник у которого все к нему и прилипнет в полтзу а что прихожанину,так то остается только догадываться...

К слову сказать, и депутаты, слуги народные, никак не хотят ездить на "Волгах". А ведь они-то вообще посредники между нами и президентом

А вот подпись под картинкой правильная, ибо воздастся не здесь, не в этой жизни, а "там".

р/s достали уже эти посредники - Путин

а наши храмы уже напоминают торговые дома, рынок и туда приходит

Хотя это тлько мои мысли, не более.

А рынок... Сейчас все погружено в рынок. Раньше на храмы жертвовали немалые деньги купцы, заводчики и пр. как впрочем и на больницы, школы и т.п.
Сейчас все вынуждены выживать кто как может.

книги С.С.Коновалов

я ничего не утверждаю, да нужно наверное и сейчас люди в сёлах востанавливают храмы и вот эти храмы строились в определённых местах
вот там и есть наверное энергетика веками намоленная когда было больше духовности
а сейчас в городах тыкают где не попадя

учитель и посредник это разные вещи и священник может быть учителем
да много фальши нынче

Да, я не имел ввиду новострои. Их лепят по другим правилам.

Строго говоря конечно, понятия разные. Но мне думается что "посредник" не имеется ввиду в строгом соответствии. К примеру икона не является Богом, это лишь изображение того каким его представлял иконописец. Тем не менее мы, глядя на образ, обращаемся именно к Богу. Т.е. икона является своего рода посредником.

Фальши много не только в лоне церкви, но и в миру на каждом шагу. Нет?

Добавлено (09.11.2010, 12:54)
---------------------------------------------
Душа каждого человека ищет встречи с Творцом
Мария Городова

Только Таинство исповеди способно очистить душу от скверны греха.

"Мария, здравствуйте! Вы часто печатаете письма, больше похожие на исповеди. Всегда читаю их с интересом, а потом спрашиваю себя: "А зачем?" Зачем люди занимаются душевным стриптизом? Чтобы выплакаться? Чтобы вспомнить то радостное и светлое, что было в их жизни? Чтобы оправдаться? Чтобы осмыслить, каким ты родился и кем стал, и где совершил непоправимую ошибку? Зачем?

Сквозь чистые окна
Если бы кто-нибудь еще пару месяцев назад сказал мне, что я сама засяду за такое письмо, я бы расхохоталась этому человеку прямо в лицо. Но на прошлой неделе гинеколог отправил меня на биопсию, и, дожидаясь результатов анализа так, как ждут приговор, я вдруг сама села писать. Писала ночами, когда оставалась один на один со своими страхами, тяжелыми воспоминаниями, дурными предчувствиями. Писала и плакала.

Романа из этого письма не получилось, хотя моей бурной жизни хватило бы не на один десяток романов, а, может, и на детектив. Исповедь я так и не закончила - наверное, не хватило сил быть честной до конца, даже оставшись наедине с собой. Но, отсмотрев свою земную жизнь почти до половины, отплакав, я вдруг впервые за многие годы почувствовала себя по-новому. Будто стекла в квартире промыли, и твой взгляд на мир теперь не замутнен грязью, пылью и копотью - все видно ярче и ясней.

Так бывало ранней весной, давно, в детстве. Помню, как я, едва дождавшись первых теплых деньков, распахиваю огромные окна нашей с папкой сталинки, засыпаю в эмалированную лохань с водой дефицитный гэдээровский "Лоск", набираю у отца в кабинете ворох старых газет и торжественно взбираюсь на широкий подоконник. Жили мы на втором этаже, гостиная и моя комната выходили на главную улицу города, и я, включив запись Анны Герман на всю громкость, подоткнув подол юбки и закатав рукава свитерка, принимаюсь драить окна: направо - налево, вверх - вниз. Ласковый ветерок перебирает волосы, и они весело щекочут мне скулы и шею; кожа рук и ног, такая белая после зимы, еще не успевшая загрубеть, будто просыпаясь, начинает отзываться на нежные прикосновения солнечных лучей и поцелуи ветра; а весенняя свежесть воздуха пьянит.

То ли от возбуждения, то ли от высоты голова начинает слегка кружиться, мне становится легко и весело, и, упиваясь собственным бесстрашием, я все чаще, как бы невзначай бросаю взгляды туда, вниз, на улицу, где на меня, такую молодую, красивую и гибкую, осуждающе смотрят старые тетки (а в четырнадцать лет все кажутся старыми!) и восхищенно - мужчины! Порыв ветра начинает рвать юбку, но я еще старательнее подтыкаю подол - пусть смотрят, пусть завидуют! - и продолжаю драить окно: вверх - вниз, вверх - вниз, отдаваясь восторгу чужих восхищенных взглядов.

Поздно вечером приезжает папка, увидев чистые окна, начинает ругаться: "Дурочка, зачем сама! Дождалась бы, пока Нюся из деревни вернется (Нюська нам и за няньку, и за хозяйку, моя мама умерла, когда мне было всего пять)". А я давай кружить вокруг папки - заласкаю его, зацелую: "Папуль, что нам Нюська - старая-костлявая! Навернется - назад не соберем! А я вон какая - красивая и смелая!" И папка не выдерживает, начинает смеяться. И долго-долго потом наши окна в гостиной сияют чистотой.

Упоение глупостью
Папка меня так любил, что позволял многое. Чувственность во мне пробудилась очень рано, а такие девочки нуждаются в твердой руке и последовательном воспитании. Но откуда? Папка весь день на комбинате, а что Нюська? К пятнадцати я - заводила компании - научилась так лихо и незаметно для рассеянного папкиного взгляда лишать девственности каждую новую импортную бутылку из его бара, что все обзавидовались. Мы выпивали, курили, дарили друг другу свои молодые здоровые и глупые тела прямо под носом у Нюськи. А она упрямо верила, что вся эта гогочущая компания пришла в наш огромный хлебосольный дом готовиться к экзаменам.

Впрочем, в наших загулах грязи не было: романтика "Токайского" вперемешку с гаванским ромом, разговорами о "Мастере и Маргарите", спорами про Pink Floyd и про... забыла даже, о ком еще мы тогда спорили. В общем, все было достаточно невинно, хотя мы искренне думали, что прожигаем жизнь, а я лично гордилась тем, что считаюсь в компании самой чувственной (тогда такие определения были еще большой редкостью) и видела себя едва ли не Мессалиной - дура!

Что такое грязь в отношениях между мужчиной и женщиной, я поняла позже. Уже и не вспомнить, как и почему я оказалась в тот день на чужой даче, куда подевались мои друзья-подруги и отчего мое чувство опасности не включилось в тот момент, когда я осознала, что осталась одна-одинешенька среди взрослых мужиков, годящихся мне в отцы, прилично набравшихся, и что все разговоры давно далеки от нашего обычного богемно-студенческого трёпа.

Нет, почему чувство опасности не возопило во мне, это я как раз понимаю: мне нравилось то незнакомое доселе ощущение, когда взрослые, сильные мужики бросают на тебя тяжелые, долгие, неотступные взгляды. Я упивалась своей такой очевидной властью над этими большими дядьками с такими сильными, ловкими руками; обветренными, крепкими, загорелыми - не шеями! - выями; широкими, мощными - это тебе не студентики в джинсиках! - торсами. Меня будоражило сгущение этой медлительной тяжести, сделавшей вмиг такой темной и тесной большую светлую залу. Я упивалась происходящим. Я казалась себе самой такой легкой, такой веселой, такой безмятежно парящей над этими тяжелыми грозовыми тучами... Дура! Дважды! Трижды! Четырежды - дура!

Перед иконой
Не помню, как я под утро выбралась с той дачи - видно, мой Ангел Хранитель не спал и меня не бросил. Не помню, как ноги сами меня принесли к единственной в то время в нашем городе церкви. Помню только икону, перед которой я бухнулась об пол - вся еще душимая рыданиями, вся еще распластанная. Молитв я тогда, конечно, никаких не знала, но вся душа моя так скорбела, так оплакивала утерянную чистоту, что, может, слов уже никаких и не надо было. Помню еще, что когда буря во мне уже утихла и я начала замечать, что в храме понемногу собирается народ, я, уходя, попросила Божью Матерь: "Пошли мне любовь! Чтобы нестыдно было! Настоящую любовь!" И она случилась в моей жизни - настоящая любовь. Единственная.

Мария, Вы знаете, с тех дней прошел не один десяток лет, в моей жизни было немало такого, в чем трудно признаться даже самой себе - и стыдного, и грязного, и тяжелого. Наверное, как у всех. Такого, что так легко забывается в молодости, но что память услужливо подбрасывает, когда мы заболеваем или остаемся одни. Днем еще ничего - суета и заботы помогают отвлечься. Но вот ночью, когда уже нет сил смотреть телевизор, но и заснуть тоже не можешь, картинки всего того, что происходило с тобой, всех твоих глупостей, безумств и ошибок начинают так ясно вставать перед твоим взором, что выход только один. Ты садишься за такое вот письмо, пусть не законченное, письмо-исповедь, надеясь, что нежданно явившиеся воспоминания тебя отпустят..."

Марина Васильевна Б.

Комментарий
Здравствуйте, Марина Васильевна! Марина Васильевна, письмо в редакцию, даже самое откровенное и искреннее - это еще не исповедь. И доверительный разговор с подругой, так же как и сеанс у психотерапевта, тоже нет. Исповедь - это Таинство. То есть такое священнодействие, когда через видимые действия верующему сообщается невидимая Божественная Благодать. Во время Таинства Покаяния, то есть Исповеди, кроме раскаяния в наших грехах и исповедования их перед священником - еще доступных человеческому взгляду событий, происходит и невидимое, недоступное человеческому глазу - это прощение Богом кающегося и избавление его от власти исповедованного греха - в церкви это называется "разрешением" от греха.

Я сейчас написала, что "прощение и разрешение от греха - это невидимая часть Таинства", но потом подумала, что если вглядеться в просветленные лица людей, недавно исповедовавшихся, и особенно если сравнить их с теми выражениями лиц, которые бывают у людей, еще только идущих на Исповедь, можно легко заметить действие этой Божественной Благодати. Получается, что Таинство даже внешне меняет человека - понаблюдайте за людьми в храме, и Вы сами легко заметите это.

Так вот, для того чтобы наше сердце посетило раскаяние, чтобы мы смогли узреть в себе наши грехи, вспомнить их все, а потом найти в себе внутренние силы честно их исповедать, для того, чтобы наша исповедь была не просто перечислением наших постыдных деяний, а стала тем, что очистит нашу душу, промоет ее от копоти и грязи греха, вот для всех этих поступков нашей души и нужно присутствие Бога. Потому что только Бог может дать ослабевшей от греха душе силы совершить эти поступки - я настаиваю именно на этом слове!

Фактически Исповедь - это предстояние человека перед Богом, момент встречи с Ним. Наше обращение к Творцу, и Его ответ нам.

Конечно, душа каждого человека чувствует жизненную необходимость такой Встречи, ощущает потребность в ее очищающем действии. Наверное, поэтому, Марина Васильевна, в тяжелые минуты жизни наши души так жаждут раскрыться навстречу Ему, нашему Творцу. И так жалко, что, не понимая этого, мы раскрываемся только тому, кто просто готов нас выслушать.

Уважаемые читатели! Мы ждем ваших откликов на публикации Марии Городовой.

Адрес:125993, Москва, ул. Правды, д. 24, "Российская газета".

Адрес электронной почты Марии Городовой: pisma-maria@mail.ru

На порванной простыне
"Я караулила Курицу часов до 4 утра, и когда сон меня уже совсем сморил, она взяла да и повесилась. Курица - погремуха такая, кличка то есть, у этой молодой дурехи была. - Начала рассказ моя спутница. - Курица, потому что ей дали два года за курицу, которую она у родного дядьки украла. Дядька засадил ее специально: у нее уже был срок, условный, а она, безбашенная, куда зря пошла, там ее и подрезали. Подрезанная попала она в больничку и не отметилась вовремя. Вот родной дядька ее и засадил - из лучших побуждений: на зоне целее будет.Только с безбашенной что взять: на суде на прокурора наорала, с судьей поцапалась, а потом вообще блажить стала: "Все равно повешусь!"

Всю ночь я не спала, за Курицей следила: я на верхней шконке - кровати, то есть, она на нижней. А к утру не выдержала, начала в забытье проваливаться, как вдруг меня будто током ударило: дошло, что последний кадр, который в мозгу отпечатался, - это то, как Курица на порванной простыне висит.

Дурочку эту мы откачали, все-таки я двадцать лет терапевтом в поликлинике оттрубила,но с тех пор, как глаза закрою, кадр в мозгу всплывает - Курица повесилась, тут я и покричать во сне могу... А девчонке этой, как только она очухалась, я сказала: "Отсюда еще возвращаются, а вот с того света - нет".

Любовь как "джекпот"
"Вернуться из тюрьмы не сломанной, можно,- продолжала моя попутчица.- Но только если на воле тебя кто-то ждет. Знаете, и я бы сейчас с вами здесь не сидела, не хлебничала, если бы мне моя любовь не выпала - как "джек-пот" на случайно найденный лотерейный билет.

Муж мой, Леша, ушел от нас с детьми, когда я уже под следствием была. Как ушел? Да сложил рубашки в чемоданчик и вышел из нашей жизни. Только в дверях, не оборачиваясь и будто ни к кому не обращаясь, бросил: "Я тут женщину встретил..." Он меня последние годы так вымораживал, что я сначала ничего не почувствовала. Тут еще мама моя незадолго до этого ослепла, я сама десять дней как после операции - по нашей, по женской части, да еще это следствие... Правда, тогда я еще как свидетель проходила.

Что значит, "вымораживал"? Как? Да, так, что про то, что ты - женщина, только в кресле у гинеколога и вспоминаешь... У Лешки всегда так было: чуть что не по его, начинает лезть хамство: "Я па-прашу тут всяких тупых терапевтов нам, хирургам, не указывать!" Вроде бы и шутка, а обидно было - до слез. Потом я привыкла: у меня характер легкий, долго зла на людей держать не могу. Но когда я в начале двухтысячных решилась свой медцентр строить - невозможно было на наши нищенские зарплаты детей растить, родителям помогать - и особенно тогда, когда я центр построила, дела в гору пошли, вот тогда-то из Лешки и поперло. Бить не бил, но унизить, оскорбить, да еще при детях - дня без этого не обходилось. Обморозил меня всю, до самых печенок, а потом встал да и ушел - "женщину встретил!"

Помню, сижу я у подружки Луизки, она меня утешает: "Ты красивая, ты детей подняла, тебя люди ценят, найдешь еще свое счастье женское!", а я будто и не обо мне это. Ну, Луизка много говорить не стала, взяла да и вытащила меня на 23 февраля в санаторий наш элитный, Марьино - клин клином вышибать. Мужики там - один другого круче: глава администрации, управляющий ГОКом, все хорошие, да только чужие. Я по Лешке тосковать начала, забыла, как он меня чморил, и даже мысли такие пошли, что, мол, сама во всем виновата - недодала ему чего-то...

Нет, правда, с одним инженером из Челябинска я все-таки познакомилась. Прогулялись мы с ним пару раз по парку - взгляд умный, запах от него такой приятный, за руку берет особенно, бережно, словом, понравился он мне. Но вот верите, идем рядом, он меня под ручку держит, а у меня ничего и не дрогнет внутри на него - будто и вправду не женщина, а деревяшка мерзлая. Так что уехала я, даже телефона ему не оставила, все мысли вокруг Лешки: вот узнает он, что меня по медцентру подставили, что мать ослепла - вернется. Двадцать лет ведь вместе! Я в те дни даже про то, что под следствием, меньше думала, чем о Лешке - как больная была.

"Посмотри в зеркало!"
И вот накануне 8 марта звонит друг семьи, Терехин, и такой разговор заводит: "Видел Лешку, худой он такой, неприкаянный, говорит: "Виноват я перед Надей! Понял, что лучше ее нету!" Я ему, продолжает Терехин: "Так в чем дело? Возьми розы и приходи к ней!" - "Ну да, а она этими розами мне по морде!" - "Да, ладно! Надька-то? Даже если и ударит, так что? Ты хризантемы возьми, они помягче будут!" Я, Мария, как поняла, что Терехин - засланный казачок, так сердце мое будто у девчонки забилось - вот-вот из груди выпрыгнет. Ночь не спала - мыла, прибирала, салаты строгала, кур мариновала - все, думаю, завтра наш блудный папа придет... И дети так обрадовались. Вообщем, 8 марта продолжаю я марафет наводить, вдруг, звонок: "Алло, это вас беспокоит Марьино, Виктор, помните? Поздравляю вас с женским днем. Что вы делаете?" Я сухо: "Готовлюсь. Муж должен прийти. Долго его дома не было". Он смутился: "Ну, извините, всего вам доброго!".

И вот три часа - Лешки нет, четыре - не идет, полпятого - я вся на иголках, извелась. Вдруг, в шесть звонок: "Алло, это опять Марьино, опять Виктор. Вы уж извините, но хочу спросить, как, муж вернулся?" Другая бы сказала: "Все нормально, вернулся, ужин у нас при свечах!" - ну, зачем надо чужому мужчине показывать, что ты даже и родному мужу не нужна? А я, балда, вечно со своей искренностью: "Нет, не вернулся!" - "И что же вы, Надежда, делаете?" - "Плачу под одеялом!" Знаете, Мария, столько я этих женских журналов на зоне перечитала, и везде советуют: не грузите мужчин своими проблемами. А я, как дура, вывалила все как есть. И Витя мне: "Ну а чё плакать-то? Праздник же. Давайте, я за вами такси пришлю, я ждать буду!" Я ни в какую: " А детям я что скажу?" - "Да не волнуйтесь вы так, я с детьми сам договорюсь!" Уж не знаю, что он им сказал, но дочка мне сама сумку собирать стала. Потом такси подъехало. Потом таксист, зараза, вез меня в Марьино аж через Курск. Темно уж совсем было, когда мы к санаторию подъехали...

Посидели мы с Витей в ресторане, он мне всякие историю про армию да про молодость рассказывал, вроде отошла я немного, потом в номер к нему поднялись. Иду я по лестнице, а у меня одна мысль: "Ну все, сейчас за такси расплачиваться придется!" Поднялись, зашли в номер, а Витя взглянул на меня и мягко так, грустно, говорит: "Слушай, посмотри на себя в зеркало!" Я подошла, смотрю - вроде все нормально: ни тушь не потекла, ни помада не размазалась!... А Витя мне: "Да тебя, глупую, прежде чем в постель звать, отогреть надо. Да еще ждать придется". И знаете, Мария, и отогрел, и ждал - три с половиной года, пока я на зоне была..."

Поезд наш летел куда-то в ночь, стук колес убаюкивал, и было так радостно, засыпая, думать о том, что, что любовь - это чудо. "И тайна сия велика есть".

Мария Городова